И крылом нарежет птица окнам дольки синевы
Нас берёза с белой грудью угостит при встрече соком, под слезу капели будет умирать зима у окон.
Грач распустит веток пряжу, у крыльца сугроб усохнет, на твои колени ляжет солнца луч полоской охры.
И бывали зимы хуже, но пока в руке рука, воробьи утопят в луже кучевые облака.
И найдётся в чём виниться, и без домыслов молвы... и крылом нарежет птица окнам дольки синевы.
На берёзовой веточке неба лоскут
О судьбе разговоры уже не влекут - вспоминается чья-то вина, зацепился за веточку неба лоскут и трепещет в проёме окна.
Не озлобились, живы, не стали грубей, не горюй, а уныние - грех, белизною пометил виски, голубей и берёзы растаявший снег.
Не вздыхай, нам апрельские ночи вернут всех ушедших в красивые сны... на берёзовой веточке неба лоскут, улыбнись - это вымпел весны.
Клён моет чёрные лодыжки
Лоскутья неба делят ветки в свинцовых лужах февраля, сугробы плачутся в жилетку усохшей тени фонаря.
Клён моет чёрные лодыжки, не отморозил - повезло, и знаем мы не понаслышке - зимы обманчиво тепло.
Виски в снегу - давно не парень и не к лицу слова клише... тебе я просто благодарен за оттепель в моей душе.
И чёрному грачу поверим
На серость стен мазками охры рассвет погожий день нанёс, ещё один сугроб усохнет у белых ног худых берёз.
Из жарких стран - пора на север, и птичьим стаям не до сна, и чёрному грачу поверим, что март и на дворе весна.
У сердца истина простая - твоя рука в моей руке, и льдинкой облако растает в небесной голубой реке.
Судьба побалует хорошим... и пусть морщинка льнёт к губам, сегодня мы печаль раскрошим, как корку хлеба голубям.
Болтливый ручеёк уносит
Воспоминания - минуты, а сколько было на пути, чем ближе подойдёшь к кому-то, тем дальше хочется уйти.
Косынкой облако повяжет берёза на худой груди, становимся с годами глаже, ушли чужие - не суди.
С утра воркует голубь сизый, что надо помнить - прячем в сны, капели слушаем репризы - бессмертна музыка весны.
Зима, метели, память вёсен сложились в суетливый век... болтливый ручеёк уносит и палый лист, и талый снег.
Аллея ниточками веток сошьёт лоскутья синевы
Уже не редкость день погожий, последний снег к кусту приник, и блеском золота тревожит грача скользящий солнца блик.
Пожухлый лист с порывом ветра прильнёт к груди сырой травы, аллея ниточками веток сошьёт лоскутья синевы.
Приветливей, светлее лица, и легче груз прожитых лет, и мнит себя свободной птицей пустой разорванный пакет.
Морщинки - только сухость кожи, и ты зеркал не слушай ложь... и пусть вчера и завтра схожи, весной чудес от жизни ждёшь.
Налепит ветер белых птиц
Ветла проводит битый лёд, клин журавлиный встретим мы, и белой бабочкой вспорхнёт с весенних трав душа зимы.
Костистый тополь на плечах поднимет солнышко в зенит, и в такт мелодии ручья ольха серёжкой зазвенит.
В дремоте чуткой тихий лес, февраль - не время птичьих гнёзд, но обещание чудес таит молчание берёз.
И пусть сегодня нелегко заполнить пустоту страниц... для нас с тобой из облаков налепит ветер белых птиц.
Берёза серебряный волос украсит алмазной звездой
Морозно, ломается голос, снежинка растает слезой, берёза серебряный волос украсит алмазной звездой.
Пока отношения шатки, былое с добром отпусти, большие пушистые шапки надели худые кусты.
Не всё перепишешь с начала, но можно начать и с конца, и сердце недаром стучало - сойдутся следы у крыльца.
У дома сугробов отара - метели пригнали, ушли... и облачком белого пара плохое слетает с души.
Задремавшая луна улыбается во сне
Все сугробы спеленал к десяти вечерний снег, задремавшая луна улыбается во сне.
Грезится весенний день - принесли тепло грачи, убаюкал ветер тень, и зажгла звезда ночник.
Суета, усталость, хмарь - три морщинки возле глаз, посмотри - нашёл фонарь у окна большой алмаз.
Погрусти, но бровь не хмурь, у судьбы не просим крох... отзвуком житейских бурь остаётся тихий вздох.
Худой фонарь у тёмных окон пускает жёлтую слезу
Унылый день не станет датой, забудь и зря не морщи лоб, на простыне, ветрами смятой, уснул калачиком сугроб.
Раздвинешь шторы - тени в коме, на сером - белые штрихи, ночных воспоминаний промельк тревожит старые грехи.
Былое тронешь ненароком, не вороши, что там - внизу, худой фонарь у тёмных окон пускает жёлтую слезу.
И сколько от себя ни бегай, найдётся повод для тоски... с берёзой, облаком и снегом роднятся белизной виски.
И неба серые лоскутья на чёрных ветках сушит ветер
Опять сезонов перепутье, не отличишь от утра вечер, и неба серые лоскутья на чёрных ветках сушит ветер.
А там, где были снега пятна, мерцают лужи из металла, твоё молчание понятно - от этой серости устала.
Одно уже не повторится, другое - памяти отдали, и петли времени на спицы ложатся ровными рядами.
Добавлю в комплименты лести - душа вспорхнёт и вёсны вспомнит... оконным переплётом крестит фонарь тебя и сумрак комнат.
Метелям - в память лет
По лужам облака плывут, последний снег зачах, и сосны держат синеву на бронзовых плечах.
На все лады поют ручьи, что всё в твоих руках, гуляют важные грачи в потёртых сюртуках.
Дождям - в жемчужную росу, метелям - в память лет, я, как огонь любви, несу багряных роз букет.
Возьмёшь цветы, я, не дыша, услышу - горячо... и сизым голубем душа - на белое плечо.
Валерий Мазманян
|